Елена Сарафанова - Поверить в чудо [трилогия]
- Понятно, - кивнула девушка. - Тогда иду здороваться, а вы, Сели, на сегодня свободны. Я уже поняла, какие важные птицы залетели в наш кабинет и догадываюсь, что им потребуется особая приватность.
- Даже так? Хорошо, я убегаю и мешать не буду, но...
- ...я потом вам всё расскажу, - пообещала Ольга.
Василий с унынием рассматривал аккуратную приёмную и тихо ругался про себя. "Ну зачем я послушался Филю? (Он мысленно всегда называл так лучшего друга). Чем мне поможет неизвестная "белая", когда светила европейской медицины лишь разводят руками из-за невозможности поставить правильный диагноз? Да и наши... собратья, чтоб их... тоже в недоумении ...Так что ни к чему все эти хлопоты, а то я не знаю, что мне осталось совсем ничего. Долежал бы в постели положенное и - здравствуй, Смерть-матушка. Нет же, поддался на уговоры друга, а теперь приходится терпеть совершенно ненужный визит".
В это время в приёмную вернулась пожилая дама "с ресепшена" и доложила:
- Господа, Ольга Витольдовна сейчас выйдет, а я с вами прощаюсь, всего хорошего.
Охранник ("Кстати, откуда здесь "чёрный"? - удивился Василий) закрыл за дамой двери и молча уселся в стороне, а вскоре в комнату вошла изящная красавица, одетая в стильные джинсы и обычную белую футболку, чинно поздоровалась с Филиппом Тищенко и перевела взгляд на его друга.
- Василий Фомич, - поспешил представить его Филипп.
Девушка кивнула, внимательно рассматривая своего будущего пациента, а потом вдруг сняла с рук странные разноцветные браслеты и Василий в мгновение ослеп, ослеп от "белизны", больно ударившей его в лицо.
- Глаза закройте! - резко приказала "белая", - Макс, подай стул! Филипп, усадите товарища. Василий Фомич, глаза не открывать, а то будет только хуже.
- Что с Васей? - Тищенко, встав перед Ольгой, загородил спиной друга.
- Рваная аура...
- Я знаю. Пытался много раз её латать, но ничего не получается, словно что-то мешает, а что - не понятно.
- Именно из этого у Василия Фомича такая чувствительность к "свету", потому что организм разбалансирован и не в состоянии сопротивляться.
- Может это быть причиной болезни?
- Нет, это лишь последствия, но причину мы сейчас устанавливать не будем, не время, так как вашего друга необходимо срочно спасать.
- Мы потому и приехали, Оля. Правда, теперь возникает вопрос - как спасать? Разве вы сможете лечить или хотя бы просто прикоснуться к Васе, если он от сияния вашей ауры уже чуть сознание не потерял?
- Сейчас будем разбираться.
Ольга уселась за стол Сели и привычно взялась теребить свою косу, переплетая её вновь и вновь и не отводя взгляда от замершего напротив мужчины. А тот, бледный и тяжело дышащий, словно растёкся на стуле, обвис и съехал бы на пол окончательно, если б его не поддерживал товарищ.
- Макс, помоги Филиппу отвести пациента в кабинет и уложите его не стол, - наконец сказала Ольга.
- Может, Василию Фомичу воды? - тихо спросил охранник.
- Нет, сейчас она будет только мешать.
Ольга размышляла вслух, кружа вокруг стола, на котором лежал бедолага "чёрный", и периодически поглядывала на Тищенко, устроившегося в углу кабинета.
- Пока трогать Василия Фомича я не рискну, боюсь сделать хуже. Как же тогда исправлять его повреждения? А исправлять нужно и немедленно.
- Почему немедленно? - подал голос Макс, стоявший у двери.
- Вижу. Да и отсрочка ничего не решит, ведь проблема-то останется, - Ольга вдруг остановилась, словно налетела на стену, а потом хищно улыбнулась. - Хотя ...можно попробовать один способ. Филипп, идите сюда, встаньте в изголовье стола и положите руки на виски Василия Фомича.
- Давайте уж без отчества, - подал голос больной, - зовите меня просто - Вася.
От неожиданности девушка расхохоталась, а потом смущённо закашлялась. "Извините".
- За что? Имя у меня такое, не современное, да. Но моё.
- Хорошо. Приступим. Филипп?
Тищенко, сбросив для удобства пиджак, выполнил требование Ольги и прикоснулся к вискам друга.
- А теперь закройте глаза и попытайтесь увидеть, - шепнула над его ухом девушка и положила свои ладони поверх его рук.
Сначала вокруг была обычная темнота. Просто темнота и всё. "Я пока ничего не вижу", - проворчал Филипп и в это время вдруг всё изменилось, словно взорвавшись в мозгу "чёрного" красками и звуками. "Что это?" - мысленно заорал он. - "Молчите и смотрите", - Ольга медленно плыла сознанием внутри чужого естества, плавно огибая его органы. "Это Вася?" - ахнул Тищенко. - "Да. А теперь внимание - здесь вокруг чёрные сгустки, плотные, словно обрывки... Ничто не напоминает?"
- По виду и ощущениям похоже на внешнюю ауру. Но как она оказалась внутри тела? - подал голос Филипп.
- Представьте, что вы бьёте молотком целлофановый пакет с ...например, куском мяса внутри.
- Я - не мясо, - обиделся вдруг Василий, который чутко прислушивался ко всем их разговорам.
- Хорошо, пакет с рыбой.
- И не рыба...
От абсурдности этого диалога вдруг расхохотался Макс, который, подойдя к столу, с любопытством наблюдал, как работает Ольга.
- Это он неожиданности, - извинился он. - Всё, я умолкаю.
- Продолжим, - вздохнула Ольга. - Если по целлофану с каким-то содержимым много раз ударить молотком или любым тяжёлым предметом, пакет разорвётся на мелкие куски и его обрывки окажутся в различных частях этого содержимого.
- Я понял, Оля, - отозвался Тищенко. - Если то, что мы видим - внешняя аура Васи, то с какой же силой были нанесены удары, чтобы загнать её внутрь?
- Вот-вот, эти сгустки - словно инородное тело внутри организма. И хотя каждый наш орган имеет своё биополе и даже мельчайшая его частица несёт на себе такую чуткую оболочку, то внешняя аура - другая, она намного ...скажем так, тяжелее, иначе бы уже давно растворилась, просто впитавшись в общий внутренний фон. А ведь нет, она, словно свинец, перекатывается внутри тела, хаотично задевая все органы, оттого они сбоят и периодически болеют.
- Вот почему никто не мог поставить Васе диагноз, - выдохнул потрясённый Тищенко, - потому что его просто не было.
- И что теперь делать? - тихо спросил "снизу" Василий.
- А вот сейчас увидим, - Ольга мысленно скользнула к одному из сгустков. - Вытолкнуть наружу это невозможно, остаётся уничтожить. Вы согласны, Филипп?
